Ревность - страшное чувство. Когда оно зарождается внутри, остановить его уже невозможно, и вопрос лишь в том, сколько времени потребуется, чтобы из маленькой искорки разгорелся огромные пылающий костер. Ревновать можно по-разному. Кто-то обижается и уходит, как кошка, ревнующая своего хозяина к злополучному псу, кто-то плачет и всеми правдами и неправдами привлекает к себе внимание, как ребенок, у которого недавно родился младший братик...А кто-то кричит и бьет посуду, как девушка, что вот уже неделю засыпает одна в холодной постели, пока ее парень шляется неизвестно где, бросая ей в трубку короткое "прости, проблемы на работе". Однако как бы то ни было, чем бы ни была вызвана эта несчастная ревность, она сводит с ума. Она пожирает нас изнутри, прожигая дыру в и без того израненной душе, разрывая нас на части и толкая на самые безумные, необдуманные поступки. И противостоять этому в одиночку мы частенько не в силах...
Она сидела за кухонным столом, притянув колени к груди и глядя в темное окно. На город уже опустился ночной мрак и почти ничего не было видно, лишь фары изредка проезжающих в отдалении машин мельком светили в покрасневшие глаза. Она вздохнула и рывком задернула занавеску. И снова она одна. В пустом доме, уже осточертевшем до тошноты, из которого ее не выпускают. Она изучила здесь каждый сантиметр, каждую трещинку на стене, каждую царапину на полу, каждую гребаную мелочь, которую никто и никогда не заметил бы. Парня снова где-то носило. Девушка прикрыла глаза, качая головой. А ведь он обещал! Обещал прийти пораньше, обещал провести этот вечер с ней.
Обида больно кольнула внутри, заставляя сердце сжаться от боли. Он наверняка опять зависает где-нибудь в баре с очередной шлюшкой на одну ночь. Ох, как бы ей хотелось застать его с одной из них. Вот тогда она бы отомстила ему, за все те разы, что сидела вот так в неведении и ждала, будто собака бросившего ее хозяина. Девушка не знала, почему живет с  ним..ведь она могла бы уйти. Просто взять и уйти, навсегда, заставить его искать, страдать, гадать, где она живет, с кем спит и кого целует по утрам. Но она не могла. Никогда не смогла бы решиться. Она слишком привязалась к нему за все то время, что они были вместе.

она нужна мне. первая мысль, которая пронеслась в голове. после нее у парня были девушки, да. но, они все не то. ни у одной так не пахли волосы летом. не хотелось чувствовать их теплый запах каждый день, каждую минуту. такое было только с саммер. ему нужно только она. она – его огонь.
все как будто застыло. он даже не чувствовал ударов. не слышал боли и криков. слышал только как громко бьется его сердце. чувствовал теплую струю крови на своем лице. но это не вызывало ни страха, ни любых других чувств. просто не было ничего. он сам не верил, что сделал это. зачем? почему, набросился на этого парня? саммер больше не его, и вряд ли будет когда-то. но сет не хочет мириться с этим. эта мысль просто не укладывается в его голове. особенно сейчас.
пока он не видел ее все эти годы было намного проще. он не видел, не знал совершенно ничего, и так было спокойнее. хотя, конечно, он часто вспоминал о ней, часто возникали мысли, что хочется сейчас же увидеть ее. но в данный момент было...что-то совершенно другое. не похожее ни на одно из этих ощущений. что-то новое.
наконец-то эта внезапная драка закончилась. хотя и из принуждения. прибежали секьюрити и разняли их. и только сет поднял глаза, все опять стало на свои места. музыка опять глушила его сознание. но это было только вокруг. а между ним и саммер создалась тишина. такая натянутая и весомая, что казалось, ее можно почувствовать на ощупь. они смотрели в глаза друг другу и никто не решался разрушить эту невидимую стену между ними. и правильно. ведь о чем говорить в такие моменты? по мнению сета, для него сейчас просто молчать - единственное правильно решение. не будет же он говорить, что до сих пор ужасно ревнует ее, что не способен спокойно смотреть, как кто-то кроме него самого находиться рядом с ней. если честно, хофманн даже сам все никак не может привыкнуть к этой мысли. ведь он не думал, что они с саммер вообще когда-то еще увидятся. а оказалось, увидятся, да еще и за таких обстоятельств. он еще до сих пор не мог привыкнуть к ее такому реальному образу сейчас перед ним. черт, как же он все таки соскучился по этим зеленым глазам!
но тишину все же пришлось нарушить. так как кровь с брови у парня начала идти на столько сильно, что ему уже ставало сложно рассмотреть что-нибудь.
она достает платок и начинает вытирать кровь. он уже и забыл, на сколько теплыми и родными могут быть ее прикосновения. сколько же всего он забыл! и как многое хочется вспомнить.
- да нет, все нормально, - как-то слишком тихо проговорил парень. она, наверное даже не услышала его ответа. да и эти слова выглядели уж очень нелепо из уст человека, лицо которого было все в крови. конечно же с ним все нормально. и после того, как ступор прошел, он, кстати, уже начал чувствовать все, что было разбито на его лице. и боль была адской, поверьте. но не подавать же ему вида.
девушка промачивала платком раны, откуда кровь шла больше всего. она случайно зацепила какой-то особо больное место, от чего сет немного отшатнулся. но потом быстро справился и постарался опять сделать лицо как можно более непринужденным.
она так громко начала говорить. и опять ввела парня в ступор. что ему отвечать на это? говорить правду? что в тот момент, когда он увидел руки того парня ниже талии саммер, он не то что хотел сделать ему больно, он был готов просто убить его? нет, конечно же, сет этого не скажет. нужно быстро придумать что-то. такое долго молчание со стороны парня уже пугает и его самого. и он нашел выход из положения.
- здесь слишком шумно, давай поговорим об этом на улице? - хотя, это скорее был даже не вопрос. сет взял девушку за запястье и повел за собой к выходу. невольно отметил, что от такого прикосновения на ее руке явно могут появиться синяки. это волнение дает знать о себе.
- извини,- сет быстро исправился немного попустил запястье девушки, хотя все еще держал его в своей руке. такие приятные мгновенья.
они вышли на улицу. оттягивать этот разговор уже не было куда, да и смысла в этом тоже. поэтому надо что-то говорить. вести себя как можно более естественно. давай сет, постарайся, это же просто саммер, твоя саммер.
- не думай, что я следил за тобой, или что-то типа того. я понимаю, что такая мысль явно пришла к тебе в голову, - здесь он постарался выдавить из себя улыбку, но разбитая губа по-прежнему болела, поэтому это у него вышло не очень хорошо.
- я сам удивился, увидев тебя здесь. я тоже сначала подумал, что это что-то невозможно, но все же факт остается фактом. я работаю в этом клубе, - сам не понял, к чему была последняя фраза, зачем саммер эта информация? но сет просто хотел говорить как можно дольше. так выглядит более непринужденно, что ли.
- ты, наверное, хочешь узнать, почему я набросился на того парня? если честно, я сам уже не понимаю. просто тогда мне показалось, что он пристает к тебе. я думал, тебе это неприятно. – хотя, зачем он все это придумывает? он уверен, что они оба и так хорошо знают, почему сет сделал это. и он не о чем не жалеет. если бы такой случай повторился, он повторил бы все. это ведь его саммер.
-и..я рад тебя видеть, - добавил все так же уверенно. что в этом такого? они близкие друг другу люди. и вот, встреча через несколько лет, и он действительно рад видеть ее. но, наверное, его взгляд выдавал его. он был направлен прямо в глаза саммер. из этого она, наверное, поняла многое.  хотя, сет и не хотел этого.

прототип внешности: andrew garfield
вы замечали когда-нибудь тень, что следует за вами неотрывно? о, нет, сейчас мы говорим не о той темной материи что повторяет ваши очертания на дороге и предметах, не о копии прицепленной к вашим ногам. слышали ли вы когда-нибудь шаги, что иногда замирают неожиданно через полсекунды как вы остановились? это не бред. не сон вашего разыгравшегося воображения. иногда, быть может, если прислушаться, можно услышать немного хриплое ровное дыхание. в трубку. но кто же будет звонить вам в час или три ночи? он как сторожевой пес, желающий прийти, но держащий дистанцию. и возникает вопрос: какая ему с этого выгода? и он все звонит. все ходит по пятам, заставляя вздрагивать от каждого шороха даже днем.
днем это может быть милейший человек. открытый и разносторонний, веселый и добродушный. вы даже можете знать его или считать лучшим другом. мало кто начнет подозревать такого человека. и он этим пользуется. крадется все ближе и ближе. ему нравится. доставляет ему удовольствие и чувство адреналина, такое манящее. он играет или нет? что ему нужно? только вот он не будет отвечать на столь слабые и наивные вопросы. не будет выдавать себя. ведь он - просто сталкер.

прототип внешности: tom hiddleston
каждый раз, боясь что кто-то сделает вам больно, вы представляете его. боитесь что этот самый некто возьмет тонкую иглу и будет, играючи разумеется, водить ею по слабым местам. вы обязательно боитесь боли. не физической, так душевной. но не ошибитесь, ни в коем случае нельзя ошибиться. некто не любит физическую боль. нет. вовсе нет. душевная, моральная, боль куда страшнее физической, плотской. вы это понимаете. но боитесь все равно физической. заставляете его смеяться и кажется что лучше бы вы дали ему мучать себя в физическом плане: вскрывать вены, вспарывать живот или зашивать губы грубой ниткой и ржавой иглой. и... он не доставит вам такого удовольствия. даже если вы будете умолять его. даже если будет много "если".
при свете солнца он может быть тихим человеком. приятной компанией, в которой можно коротать вечера или выпить чашку кофе в уютном кафетерии. и обязательно он будет начитанным, вежливым. всегда одетым с некоторым лоском, аккуратно. и это будет притягивать, как мотылька на огонек. а ему только этого и надо. он как плотоядный цветок, ждущий свою жертву, приманивающий чем-то настолько, кажется, запретным. но ведь ему это на руку, начинать свою пытку медленно.

прототип внешности: daniel craig
[внимание, этот лот написан под впечатлением от эпизода сериала "Doctor Who" - Комплекс Бога]
славьте его. и он вас услышит. славьте его. и он придет. славьте его. и он исполнит мечты. славьте его. и после него не останется ничего. даже инстинкта самосохранения. он не позволит вам докопаться до себя. не позволит выдернуть из него что-то, чего нет или чего видеть именно вы, да и никто другой, не должны. славьте его. он не будет вам помогать. он никогда не видит причины в помощи и, да, он будет смотреть на то, что вы будете делать. как вы будете прилагать усилия. он никогда не будет смотреть на ваши унижения в его честь. он будет пожирать их, впитывать, что угодно, но не смотреть. славьте его. и это будет его единственной чертой. вы будете видеть лишь ледяной взгляд. и проще добиться взаимности у холодильника. славьте.
кто он такой? непомерно грубый, заносчивый и прямолинейный. бесспорно обаятельный и дерзкий. лидер или одиночка, не желающий считаться с другими. кого-то это раздражает, кого-то - наоборот. это радует, заставляет задуматься над тем, что не все люди - стадо глупых баранов, следующих стадному инстинкту. и, совершенно точно, он выполняет свою работу, кем бы он ни работал, на отлично. в общем, косячит он во многом, оставляя за собой шлейф из ошибок. но то, его развлечение. славьте его.

Гениальность этого праздника могла поразить кого угодно, даже самого чопорного аристократа. Даже самого законченного жулика и вора. Что ж, до меня он тоже добрался, звонком старой подруги несколько часов назад посреди ночи. Признаться, я хотел бросить трубку, так и не выслушав. Сон – святое, это неизменное правило для меня, старшего-Лето. Хотя, думаю бро согласился бы со мной, но сейчас он, наверное, дрых без задних ног. Не так уж и часто нам удается отметить какой-нибудь праздник дома, для нас и обычный день дома сродни празднику, потому что все свое, родное. Стены, комнаты и даже холодильник, наполненный в основном жуткой зеленью и сырами, которые поглощает Джей. Мой желудок категорически отказывается понимать этого человека со своими пристрастиями к еде. Однако сейчас мой мозг соображал туго, медленно и совершенно не о том, о чем надо. Голос на проводе продолжал напрягаться, пытаясь что-то от меня добиться. Совершенно не рассчитывая, наверное, на то, что я мог бы спать, или, например, заниматься сексом. Когда же я посмотрел на наименование звонящего, то стало ясно – ей было бы все равно, чем я там занимаюсь. Хоть с крыши прыгай, а выслушать обязан. Иногда просто удивительно, откуда в этой женщине столько неуемной энергии, что она могла посоревноваться с нами иногда, если бы захотела. Ей же, впрочем, все равно. Она этого за собой не замечает и ладно, так живется гораздо проще и легче. Итак, Рождество. Праздник католический и зимний. Сейчас зима. Декабрь, а точнее конец. Дата, судя по всему, двадцать четвертое число. Браво, Шен, ты выстроил логическую цепочку и можешь этим гордиться. В итоге я понял лишь одно: индейка, магазин, купить. Что именно купить: магазин или индейку я не понял, но то, что индейка это все равно что мясо [плевать что птичье], я немедленно «протрезвел». И нет, я не пил. И та бутылка виски у кровати совсем не доказывает обратного, я только пригубил, но не пил и голова у меня не болит от похмелья. Это все из-за звонка. В идеале у меня было время в запасе, шести часов мне хватило бы на все, но…в окне проглядывались жуткие пробки, и мне пришлось пожалеть, что на прошлый день рождения я не купил себе вертолет. Ладно, велосипеды тоже транспортное средство, не такое быстрое, но сейчас актуальное. Вот он, Лос-Анджелес в Рождество. Люди, застывшие в машинах, желающие поскорее добраться до дома и приступить к приготовлению горячего ужина, желающие посидеть перед камином в кругу семьи и выпить супа из керамических чашек. Таким можно позавидовать, но такое явно не про меня. Другая история, другой мир. О, наверное, мир делится на несколько частей: мир каждого человека, мир каждой семьи и мир всего остального. Хотя, не знаю, как бы к такому заявлению отнеслась Констанс, но думаю лояльно. Мама такая мама. Итак, люди спешат по домам, нагруженные провизией и подарками. Спорю на что угодно, что больше половины не дотерпят до вечера и развернут яркие упаковки, разрывая цветную бумагу и с нетерпением вынимая содержимое из коробки. Никакого интереса, никакой интриги. Так ведь даже не интересно. Мне остается только пригубить снова из открытой вчера бутылки [что я и делаю] и пойти собираться. Сначала душ. Холодный, желательно, иначе буду как пьяный мужик с большой дороги и не видать мне вкусного сочного мяса жареной индюшатины на нашем обеденном столе. О, я уже представляю, как скривится лицо Джареда, когда он увидит мою птичку. Однако, чтобы поднять братцу настроение: куплю ему немного зелени. Что он там обычно употребляет? Петрушку? Лук? Укроп? А вот сыра не получит – я в этом не разбираюсь, да и в холодильнике вчера его было полно, что даже дверца не закрывалась. И зачем ему столько. Мне оставалось только взять и забить на это, чтобы не вспоминать. Как же, я же себе потом не прощу, что думал о траве больше, чем о чем-то своем, родном и вкусном. В итоге, когда я собрался, у меня оставалось часов пять и еще плюс час из-за пробок, нужно было поторопиться, но ни один человек не сможет меня даже в спешке оторвать от кофе. По крайней мере, безболезненно для себя. Не спеша допив, я не мог не разбудить брата. Ибо нехрен. Я тут бодрствую, а он – спать изволит. Не порядок, отдуваться один я перед этой женщиной не буду. Не хочу. Мне лень, в конце концов. Да-да, именно лень. Мне не чуждо это человеческое чувство. И, о боги, как я хочу спать. Настолько что готов плюнуть на все, но…мужик сказал – мужик сделал.
   Итак, выходил из дома я…бегом. Запомните один житейский совет: не будите младших братьев ором на ухо что-то вроде «твоя курица расплавилась в микроволновке» или «у нас закончился твой отравленный сыр», они этого не оценят. Вот ведь молодежь пошла. Итого, велосипед остался дома, а я вылетел оттуда как угорелый под непонятный шум и ор. Это ведь был голос бро, верно? Ладно, успокоится как-нибудь. На всякий случай оставил ему записку про Энн, мало ли что бро придет в голову, а тут такое объяснение на бумаге под руку попадается. До супермаркета путь не близкий. Несколько кварталов и улиц, если не в метро, но толкаться в очередях мне как-то с утра пораньше не улыбалось. Увы, тамошние просторы и теснота не для меня. Люди это хорошо, я люблю людей, но категорически не в такие вот дни. И ведь на улице не очень тепло, морозно так и кажется, по новостям обещали похолодание, а снежок и так припорошил выше обычной нормы. В этой части Америки снег – редкое явление в декабре, это в конце января [начале февраля] обычно заметает немного, но все равно терпимо. И нет, в общем-то не так уж и холодно. Прохладно, даже немного освежает после сна и не так хочется закрыть глаза, чтобы снова провалиться хотя бы в состояние дремы. Когда-нибудь, я все же прибью эту женщину по имени Энн, не смотря на то, что она является хорошей подругой. И уж кто как не актеры знают, что недосыпание грозит последствиями. Бессонницей или, того хуже, абсолютной недееспособностью. Кому это надо? Правильно, никому, ведь люди не поймут. Это у них, может быть как в песне: «на недельку, до второго, я уеду в Комарово». У нас – максимум день, полтора и снова за работу. Эшелон, конечно, что-то пытается втирать, что отдых тоже нужно. Спасибо им огромное за понимание [я их всех очень люблю и уважаю], но не стоит так часто об этом напоминать, как будто сами не видим_не понимаем. И так они продолжают и продолжают, а мне приходится, ну и брату иногда, отводить их от этих скользких тем новинками и фотографиями в инстаграмме и твиттере. О выступлениях, о сетах, об интервью и актерских похождениях Джея. Иду быстрее, до этого супермаркета уже рукой подать… внезапность подкралась незаметно. Я вспомнил про подарки. Так что приходится звонить брату [я уверен, он снова лег спать] и будить снова, но чертов автоответчик такой автоответчик. Думаю, он все же прослушает. Надеюсь.
   - чувак, подымай свою задницу с кровати и лети как птичка за подарками, иначе у нас будут проблемы и сковородки плавленые на голове, конец связи.
   Больше ничего говорить не надо. Я в этом почти уверен и потому уже более спокойно продолжаю идти за мясом. Нет-нет, за Мясом. С большой буквы, а не с маленькой, ибо знаю я одно хорошее место. Тихо смеюсь [ржу?] в кулак, предвкушая сегодняшний стол. Индейка, мясо и всякая всячина [никто не говорил, что я не могу купить что-то еще]. Ряды. Повороты. Тележка со скрипящим колесом. Сфотографироваться с вами, милые девушки? А, давайте, в честь праздника. Незапланированный фотосет. Снова ряды. Тележка с каким-то охеревшим в конец колесом. А там, в корзине тележки, уже и упитанная первосортная индюшка с такой же свежей отборной вырезкой. Ну и, упомянутые ранее травки для бро. С сыром. В пластиковой упаковке. Я в порядке. В полном, просто другого не было. Как сказали на кассе: «тофу кончилось, козы заболели и не смогли дать молока нужного для приготовления сыра». Оставалось только ответить: «баба с возу – кобыле легче» или «вот тебе, бабушка, и юрьев день». И чтоб тебе п р о в а л и т ь с я. У тележки отскочило колесо, пришлось тащить все на руках. Пакет? Спасибо, очень кстати, только побольше, ибо: что он такой маленький, как будто этикетка у украденного у карапуза чупа-чупса. Не очень удачное сравнение, но пакет мне все же дали большой. Огромный. Гигантский. Зато удобный и без лишних рюшек.
   Выхожу. Наконец-то прохладный свежий воздух, а не та парилка, в которой я находился все это время. И, пока я там бродил, пошел снег. Слабо конечно, но все же заметно. Надо возвращаться, скоро приедет Энн, и надо будет разбирать, что она там к нам приволокла. Она ведь могла. Это в ее стиле. Усмехаюсь про себя, прибавляя шагу. Нет никакого желания останавливаться и привлекать к себе внимание именно сегодня, ибо: «простите, дорогуши, сегодня братьев Лето не существует в природе, до завтра». Подавляю идущий зевок уже на автомате. Ничего, это проходящее. Мир, ты где? Спаси мой сегодняшний сон и сделай так, чтобы я сейчас спал в своей кроватке. Но мир оглох к моим просьбам. Да, я же не бог. Я, мать вашу, Дьявол. Брат, вон, взял на себя роли Обамы и Бога. Его дело, конечно, а мне и так неплохо. Даже лучше, я бы сказал. Можно было бы просто врубить Нирванну на всю катушку или того же Леннона, но дома остались и наушники и плеер. Кто-то скажет: «жизнь – тлен», а Шеннон Лето: «откисни, все норм, чувак, просто жги, как умеешь и получай удовольствие». Вот и получаю, это самое удовольствие. На часах время поджимает. До дома уже не так далеко и в голове мысль только одна: «хоть бы пронесло». Ведь если нет, то не сносить мне головы. И лишь бы Джаред не спал, тогда ему полагается то же самое. Наказание без преступления не есть хорошо, но огребать-то не хочется в любом случае, так что надо импровизировать. И нет, это не я только что зашел через заднюю дверь, чтобы не привлекать внимания, это просто кто-то хлопнул дверью входной, со стороны дороги и дислокации остальных людей города. Кто-нибудь просто обязан сказать мне, что я пришел вовремя и моего такого проникновения никто не заметил. Но…я совершенно невозмутимо прохожу мимо гостьи в шапке ушанке и куртке с огромным пакетом [да, я им горжусь] в руках.
- и тебе не хворать, хома, - это из-за хомяка я ее так называю, ничего удивительного [отсалютовал в приветствии освобожденной рукой в варежке], - самолет успел сесть или с парашютом прыгала?