Ви продолжала смеяться, хотя ситуация из комической переросла в трагическую: они рисковали серьезно удариться, падая на гранитный пол бассейна. Девушка уже чувствовала, как на тонкой коже ныли места ушибов, не пройдет и пары часов, как там расцветут синяки. Фрай всегда страдала от хрупкой комплекции и тонкой кожи, что очень не шло её характеру, а в особенности любви к попаданию во всякие опасные ситуации. Наконец, девушки выбрались из фонтана, и Ви плюхнулась на землю, больше не рискнув сидеть на скользком бортике. Её одежда, макияж и прическа были безнадежно испорчены, оставалось только надеется, что Билл получил её смс и вскоре пришлет кого-нибудь из своих ассистентов с вещами племянницы. Забрав к себе на колени с бортика еще и сумку, чтобы ту не постигла участь хозяйки, Ви стала искать там что-нибудь, что могло им сейчас пригодиться, чтобы помочь привести себя в порядок. Но ничего лучше, чем небольшая пудреница с зеркальцем и фляга с виски, не нашлось. Отжав волосы, Ви открутила крышечку фляги и сделала глоток. Алкоголь начал согревать её изнутри, а вскоре и снаружи ей стало теплее. Прохладный ветерок, свободно гулявший сквозь мокрую одежду и продувающий её до костей, больше не так студил, как раньше.
-Будешь? - она протянула флягу своей новой знакомой.
Чарли больше не хмурилась и не грустила, она звонко смеялась и Ви невольно улыбнулась. Ей было гораздо легче, когда люди вокруг нее хорошо себя чувствовали. Разумеется, это распространялось только на тех людей, кто нравился Фрай.
- Будь осторожней, в следующий раз, когда ты упадешь, меня рядом может не оказаться. Меня зовут Чарлин, но все зовут меня Чарли.
Ви ухмыльнулась. С одной стороны, такое доброе пожелание было приятно ей, а с другой, она прекрасно знала, что силу свою оно не имеет. Вайолет попадала в приключения с завидной регулярностью, падения входили в их число, а уж купание в несанкционированных местах, да еще и в одежде было ее любимым занятием, особенно после какой-нибудь вечеринки, где было жутко жарко и душно, а выпитый абсент жарил изнутри.
-Я Ви, -девушка пожала протянутую ей руку,-рада знакомству, Чарли.
Запрокинув голову назад, она подставила лицо последним теплым солнечным лучикам осени. Но они поспешили скрыться, увидев, какая страшная и размалеванная девица лезет к ним. Сероватые облака поплыли по небу один за другим, принимая причудливые формы. А за ними, чуть выше, исподтишка готовила свой удар грозовая тучка.
-Знаешь, нам неплохо бы привести себя в порядок и выпить что-то погорячее виски, например, горячий шоколад. Как ты на это смотришь? У меня есть пару часов до зачета.
Рассматривая пятна туши на своем лице в маленькое зеркальце пудреницы, Ви подумала про себя, что все могло бы быть хуже. Но тут, доказывая что мысли материальны, на горизонте появился мужской силуэт, который направлялся во дворик. Когда фигура приблизилась настолько, что Ви могла различить черты ее лица, Ви вздрогнула. Билл Фрай собственной персоной целенаправленно шагал к ним. Чуть сзади и с боку, выглядывая из-за его плеча, семенила молоденькая ассистентка, за ней телохранитель мужчины. Эта процессия не могла принести Ви ничего хорошего, поэтому она быстро закинула все вещи обратно в сумку, вскочила с земли и, взяв Чарли за руку, побежала в здание университета, потащив новую знакомую за собой.
-Прости, прости, прости,-бормотала она Чарлин.
Лавируя, между студентами, Фрай неслась к выходу к парковке университета.

Кто просыпается раньше всех? Конечно же, Билли Джо Смит! Нет, если я проснулась от дурацкого назойливого солнца, ведь это ещё не означает, что я хорошенько выспалась и мне не требуется ещё каких-нибудь пять-десять миноточек, чтобы досмотреть свой очаровательный сон! Ужасно раздражает то чувство, когда и заснуть больше не может, что как весь сон пропал из-за яркого солнца, но тело и мозг ещё не окончательно проснулись, требуя продолжения банкета – то бишь сна. Как говорится: «Ни туда и ни сюда». Помню, когда я ещё была совсем маленькой, если просыпалась весьма рано, а в доме все ещё спали, то я непременно бежала к родителям в комнату, ложилась между ними, устраиваясь удобнее, и: либо сама засыпала, либо тем самым будила мама и папу – благо они за такое на меня никогда не злились. А знаете, как приятно засыпать в обнимку с родителями … Но, когда уже подросла, лет так в пятнадцать, то просто выходила на задний двор в обнимку с книгой и чаем и погружалась в мир загадок и убийств, в мир великого английского сыщика и его верного друга – эх, надо будет как-нибудь забрать из дома родителей некоторые книги – нет, купить такие же я могу, но те, они мне очень дороги: некоторые подарили бабушка с дедушкой – это в основном книги на испанском языке, так как они всё приучивают меня к этому языку – «Что бы я развивалась духовно» – слова бабули. В общем, я снова отошла от главной темы. Главный недостаток того, что ты просыпаешься первым – нечем себя занять. Ну да, просто тупо лежать и смотреть спящего Логана, который видит, наверное, десятый сон – скучно, хоть и он очень мило выглядит, когда спит. Знаете, я даже где-то читала, что самые искренние эмоции проявляются лишь у спящего человека – можно увидеть, так сказать, истинное лицо, раньше даже вроде запрещали смотреть на спящего царя или короля – не знаю почему … Но Митчелл, действительно, выглядел очень мило, особенно сейчас, когда обнимал подушку и посапывал. Когда я немного отодвинулась от него, то невольно недолго засмотрелась на парня, совсем забыв о том, что собиралась «сбежать» в ванную, дабы привести себя в порядок, а то у меня, наверное, полный хаос, как после посиделок с подругой в нашей квартире, на голове, ну и ещё, если учитывать, какие у меня ужасно непослушные волосы, так как я каждое утро, если не заплету их в косы, просыпаюсь с причёской аля «я – Билли Джо Армстронг», причём времен альбома 21st Century Breakdown. Стоило мне только сделать ещё одно телодвижение, которое приблизит меня к финишной прямой до ванной комнаты, как сразу же услышала недовольное бормотание Митчелла.
– У тебя ещё простынь имеется, можешь в неё замотаться, тогда будешь похож на римского воина, – совершенно невозмутимо отозвалась я на его реплику о том, что он может замёрзнуть без этого тёплого и мягкого, кстати говоря, одеяла. Ну, мне оно требовалось для того, чтобы добраться до той самой комнату, куда я уже стремлюсь попасть минут пять, а то, что тогда Логан останется без «прикрытия» меня мало волновало – что я там такого не видела? Хихикнув от этой мысли, словно какая-то недоделанная упоротая личность, заметила, что парень всё же проснулся окончательно и теперь смотрит на меня, словно пытаясь понять, кто перед ним сейчас лежит.
– И тебе доброе утро, – заулыбалась я в ответ парню, который мёртвой хваткой вцепился в моё спасательное одеяло, потянув его на себя. Я тоже не осталась в долгу, так же вцепилась в него. Через секунду я уже снова лежала рядом с Митчеллом – какого фига тогда я потратила целых пять минут для того, чтобы преодолеть это расстояние!? – всё ещё безмятежно улыбаясь. Нет, всё-таки нужно почаще смотреть на него, когда он только-только проснулся: на медвежонка очень похож.
– Ну, ты меня тоже легко нашёл бы … – я на долю секунды замолчала, подбирая подходящий пример, – … по плеску воды в ближайшей ванне, – при этих словах с рукой указал на белую дверь, за которой скрывалась долгожданная душевая кабинка. Я всё ещё смотрела на него снизу вверх, сжимая одеяло на уровни груди, прикрываясь им, и уже было потянулась, чтобы обнять его за шею, как в дверь номера постучали. Вот ведь облом. Значит утреннего поцелуя не будет. Обречённо вздохнув, я лишь усмехнулась на его реплику о том, что мы ещё спим, но это ведь не поможет – они всё равно будут продолжать колотить в дверь, пока им не откроют.
– Только от трупов потом избавиться не забудь, – вдогонку проговорила я, когда Логан направился открывать дверь. Ооо … сейчас можно пойти в ванную комнату! Не выпуская одеяло, я кое-как сползла с постели и обмоталась им, придерживая на груди, чтобы по дороге оно не упало.
– Ванная, настало твоё время! – слегка повысив голос, вытянув руку полу вверх, полу вперёд, как это делают супергерои в фильмах, когда летят спасать мир, я «полетела» в ванную комнату, возле двери которой скинула это одеяло – ну не в нём же идти туда. Шмыгнув в душевую кабинку, сразу же включила слегка прохладную воды, чтобы организм, да и тело окончательно проснулись. Только сейчас, стоя под струями воды, я поняла, насколько сильно болит – нет, ноет – всё тело, особенно низ живота. Боже, как хорошо. От прохладной воды по коже сразу же побежали неприятные мурашки – признак того, что пора бы выходить, а то так и заболеть недолго.
Когда я уже вышла из кабинки, то поняла, что про одежду я совершенно забыла – забыла её, чёрт подери, взять! Твою же мать! Обмотавшись большим махровым полотенцем, а другим промокнув волосы, я стояла посередине ванной комнаты, вспоминая, где и какая часть одежды валяется на полу в номере. К сожалению, вспомнила лишь о том, что шорты свои я видела возле кровати. Ой, перед кем мне стесняться – перед Логаном, который и так всё видел!? С такими «бодрыми» мыслями я потихоньку выползла из ванной и … резко остановилась в ступоре.
Ну да, я совсем забыла про друзей Логана – он вроде как их хотел выпроводить: видимо, не вышло. Я тупо стояла и пялилась на всех четверых парней, которые в свою очередь уставились на меня. Вот так ситуация. Они, явно, не ожидали меня здесь увидеть.
– Как дела, ребята? – единственное, что я сумела произнести, после чего попыталась непринуждённо улыбнуться, правда, наверное, получилось так, словно у меня челюсти свело. Я нервно сжимала полотенце, чтобы оно не упало и не сползло с меня. Да уж, неловкая ситуация, особенно если учесть, что я стою перед ними почти голая, потому что считать полотенце, которое ели-ели прикрывает всё что нужно, за предмет одежды – как-то трудно.
Через некоторое время, когда Логан буквально вытолкал всех из номера, до меня донеслись визги радости. Я заулыбалась, поняв, что ребята, действительно, рады за своего друга, что он, наконец-то, смог выяснить со мной все отношения. Ну и я тоже была этому рада.
– Ты моих подруг ещё не видел, – с улыбкой на губах произнесла, подойдя к Митчеллу и всё-таки поцеловав его. Ну вот, утренний поцелуй состоялся!
Всё-таки жизнь – это очень и очень странная штука, которая преподносит такие резкие и довольно-таки неожиданные повороты, что, если вовремя его не увидишь и не крутанёшь руль, то можешь не вписаться или же проехать мимо, так и не узнав того, что же там скрывается, за этим самым поворотом.

Мне кажется, что слоган моей работы должен был звучать примерно так:  "Вы ранняя пташка? Вам надоело просыпаться от лучей полуденного солнца? Бесит оставаться на работе до поздней ночи? Тогда вы точно должны стать ведущим утреннего радиошоу и заражать своим позитивом ленивых сонных задниц, которые пытаются проснуться и пойти на свою скучную работу!" Только вот, как-то этот слоган не катит под мою жизнь. Я типичная сова, которая любит ложиться спать чёрти знает во сколько, а потом просыпаться от того, что сосед в самый разгар дня истерично тарабанит в закрытую дверь моей комнаты, надеясь, что я не откинулась от очередной бурной ночи, меня не напоили клофелином смешанным с алкоголем, или же меня не отравил какой-нибудь любитель порно-сайтов, компьютер которого я благополучно взломала несколько дней назад. Что поделать, развлечение у меня такое.  Заражать позитивом - тоже не совсем про меня. Вернее, я, конечно, помогаю людям проснуться, однако больше чем уверена, что если бы не три чашки крепкого эспрессо каждое утро, мой самый первый эфир закончился бы увольнением. Никому бы не понравилось выслушивать про то, как меня бесит тот факт, что я должна вставать в половину шестого утра, только для того, чтобы в половину седьмого быть на работе, а в семь начать свой радиоэфир, чтобы "разбудить" и "зарядить энергией" остальных, которые лишние полчаса, а то и пару-тройку часов дрыхнут в своей уютненькой кроватке. Кто кого ещё должен заражать энергией, мать её! Ну да ладно, я всё равно всегда любила свою работу за её третью составляющую - работа до обеда. О, это прекрасное чувство превосходства над всеми остальными, у которых рабочий график расписан до глубокого вечера, над теми, кто остаётся работать по ночам, только чтобы заработать на очередную ипотечную выплату. 
Кстати, об обеде. Я мельком бросила взгляд на часы, секундная стрелка которых неумолимо приближала конец моего рабочего дня, что сразу же вызвало довольную и счастливую улыбку на моём лице. Это означало лишь одно - сейчас я надену свою жёлтую куртку, нацеплю очки  и благополучненько свалю из "офиса" радиостанции, попутно подтрунивая над своими "коллегами", которым ещё только предстоит выйти в эфир, и наслаждаясь свободой. Свободой до следующих 5:30 утра. Я вздохнула и, сложив руки перед собой на столе, буквально рухнула на них головой. В очередной раз я попыталась себе пообещать, что на этот раз даже не прикоснусь к ноутбуку, ладно.. не прикоснусь к программе взлома компьютеров. И больше не буду до третьего часа ночи просматривать список посещённых сайтов владельцем компьютера. Хотя в последний раз мне попалась довольно интересная рыбка.
Будильник на моём телефоне заиграл Benny Benassi – Time, это вырвало меня из своих мыслей. Зачем мне будильник? А как же точно узнать завершение своего рабочего дня. Когда я слышу в этой песне первое "time" - автоматически прекращаю думать о работе, мне становится автоматически наплевать на всё, что происходит. Обращение ко мне в следующие минуты ближайшего часа - абсолютно бесполезны. Все коллеги давно это знают, поэтому так до селе спешащая ко мне редакторша остановилась, разочарованно цокнула языком, увидев мою ослепительную улыбку превосходства  и развернувшись, снова скрылась в своём кабинете.
Хватаю свою жёлтую куртку и, нацепив солнечные очки на переносицу, буквально вылетаю из душного офиса ближе к свободе. Однако, разочарование поджидает меня уже на улице. Категорически солнечная погода уже успела сменится на дождь, который, судя по тучам на небе, грозился превратиться в ливень. Укутавшись посильнее в свою куртку (если такое вообще было возможно), направилась быстрым шагом к ближайшему кафе.
На самом деле я не планировала есть в "Serenity Cupcakes", однако ближе заведений не было, а бежать домой - совершенно не было желания. Проклиная всё, что вообще могло быть , захожу внутрь, окидываю взглядом свободные и занятые столики и.. О, Бинго! Вижу знакомое мне лицо, которое я уже давно не наблюдала на своём горизонте, после выпуска из школы. И после вчерашней ночи. Нет, не думайте ничего привратного. Просто именно ноутбук моей бывшей одноклассницы стал жертвой моего вчерашнего "хак-тайма".
Подхожу к её столику, пытаясь побороть желание съехидничать сразу же. Как в старшей школе, просто пройти мимо и сказать что-нибудь гаденькое. Но нет - нельзя. Мы уже далеко не дети, да и развлечения у некоторых далеко не детскими оказались. И всё-таки.. это оказалось сильнее меня.
- А с каких пор такие приличные девочки так грязно развлекаются? - говорю я, слегка наклонившись к девушке ближе, выпрямляюсь и киваю в сторону стула напротив. - Я к тебе присяду,а то тут везде занято, - говорю скорее утвердительно, чем вопросительно, к тому же вокруг свободных мест определённо больше, чем занятых, сразу же сажусь за столик напротив неё и выжидаю, пока девушка осознает, что вообще происходит, да и кто перед ней. - Ну, приветик, Валери. Узнала? - ослепительно улыбаюсь , создавая иллюзию прекрасного перевоплощения "дьявола" в "ангела".

Ты всегда чувствуешь аромат других людей. Он настойчиво лезет в ноздри и продирает легкие, засев в памяти надолго. Но свой собственный запах ты никогда не замечаешь. Потому что с детства ты к нему привыкаешь и перестаешь замечать, исключением может быть только парфюм, которым ты обливаешь свою шею по утрам или вечерам. Чума и подавно ощущал аромат роз или резкий хвойный запах только тогда, когда выходил на сцену перед капитолийцами или во время своих туров. Поэтому внезапный ответ девушки заставил опешить, нахмурить брови и машинально глубоко вобрать ноздрями воздух, чтобы почувствовать свой аромат. Наверное, во время упоминаний посторонним человеком о каких-то вещах или качествах, которых вроде бы и не замечаешь в повседневной жизни, начинаешь придавать им больше внимания и значения.
Шумно выдохнув, он разочарованно взглянул на девушку, словно обвинял ее во лжи, ведь  какого-то особенного запаха, который так привлек брюнетку, не почувствовал. Мужчина долго вглядывался в незнакомку, практически не моргая, дабы ни одна мелкая деталь в ее движении скулами и частями тела не смогла ускользнуть. Он не стеснялся такого, грубо говоря, первого знакомства, не боялся, за кого примет его девушка, будто так и было запланировано. Предначертано. Идиотское слово, без всякого смысла – считал Инглби, когда сестра рассказывала ему о судьбе и звездах на небосводе. А сейчас Чума стал понимать глубину этого слова. Перед глазами всплыли строчки из одной книжки, название которой никак не хотело откликнуться в памяти. «Как же там было…Начало… Ах, да» Фатализм – вера в неизбежные, предначертанные события, которые уже запечатлены заранее.  И ему казалось, что именно так они и должны были познакомиться: без банальных представлений и рукопожатий. В этом была странная и неизвестная магия. Быть может, это судьба, быть может, удачное стечение обстоятельств – в любом случае, она должна была на него напасть, а он – прижать ее к стене.
Прикосновение ошпарило кожу до глухого визга, но ментор сдержался и смолчал. По его щеке вел не бледный палец, а раскаленный стальной прут, который оставил глубокий шрам, и от которого Чума скривил губы и отвернулся сторону. Инглби не любил, когда трогали лицо, словно оно изуродовано многочисленными порезами, и каждое касание доставляло неимоверную боль. Сей факт не поддавался объяснению, просто он никому не позволял дотрагиваться до своего лица. 
- Не надо, - сухо произнес мужчина, ощутив огромное облегчение, когда длинный тонкий пальчик перестал рисовать на щеке невидимые узоры. – На нем и так слишком много шрамов, - продолжал Чума о своем лице, ослабив хватку. Она не знала. Конечно, она не знала, как ментор мог отреагировать, поэтому он пытался как можно мягче разъяснить ситуацию. Понятие «мягкость» ему неведомо, но и тут опять сыграла невиданная сила, которая заставляла вести себя с незнакомкой иначе. Или это не сила, а просто нездоровое состояние больной? «Не знаю» - ответил Чума про себя. «Не знаю» - повторил он вновь, когда зашла речь о помощи.
- Тебе разрешено быть сумасшедшей, - выдавил из себя наконец-то ментор, на мгновение развернувшись к девушке. – Тебе разрешено уйти в себя и погаснуть как свеча. Тебе разрешено разукрасить мир в черно-белые цвета и забыться. Тебе разрешено накидываться на незнакомцев и винить в несчастных исходах других. Тебе разрешено быть слабой, - короткая пауза повисла в воздухе, тишина резким и протяжным «скрипом»  надавила на виски. Инглби выпрямился, убрав руки с хрупкого тела, и перекатился в сторону. Подошвы ботинок ощутили под собой пол, а локти уткнулись в коленки, - потому что быть сильной гораздо трудней. Потому что бороться с реалиями мира сложно, потому что пытаться снова жить практически невозможно.
Пальцы пропустили меж собой короткие темно-русые локоны, веки полузакрыты, грудь ровно вздымалась – мужчина вспомнил себя и свое состояние год назад. Тогда безумный взгляд, обвиняемый каждого, скользил по голым стенам одинокой комнаты. Изоляция тогда была наилучшим выходом, чтобы другие не видели безмолвного сумасшествия. Перебороть себя было слишком трудно, и одному Богу известно, как Чума выбрался из собственного тесного, полыхающего пламенем ада.
- Мое имя никак не поможет, - подал голос мужчина, упираясь взглядом в противоположную стену, будто разговаривал сам с собой, - оно слишком… грустное, - «заболевание растений, бактериальный ожог – мои родители очень тщательно подошли к выбору имени». На губах появилась усмешка, а плечи вздрогнули от легкого, еле заметного смешка. Эта незнакомка непреднамеренно заставляла вспоминать мелочи, о которых Инглби давно уже забыл. Даже значение имени он не вспоминал лет двадцать. – Мне ответить честно? – он развернулся к брюнетке с достаточно серьезным видом, от ухмылки не осталось ни следа. – Я не знаю, как тебе помочь. Что-то мне подсказывает, что тебе надо выговориться, рассказать, поделиться заветным постороннему человеку, - он облизнул сухие губы, не отрывая взгляда от ее глаз. - Мы можем никогда не пересечься больше, и оба забудем этот разговор, но тебе станет легче, - рука ловким и незамысловатым движением подхватила простыню, которая покоилась подле ног, и положила ее на край кровати. – Ты не сумасшедшая, ты просто потерялась и разочаровалась, - «быть может, в жизни, мире… или в конкретном человеке»